Число россиян, эмигрировавших в Израиль по программе репатриации еврейского населения, с начала 2022 года достигло 95 тысяч человек, сообщил «РИА Новости» советник офиса израильского премьера Дмитрий Гендельман.

На выходцев из России пришлось две трети миграционного потока в Израиль, который, по словам Гендельмана, составил 145 тысяч человек за последние три года.

В среднем, согласно израильской статистике, каждый месяц паспорт Израиля получали 2,7 тысячи россиян — столько же, сколько в 2010-х эмигрировали за год. В результате темпы эмиграции стали рекордными с последних лет СССР, когда советское политбюро либерализовало выезд из страны. Так, в 1989–1991 гг. по программе репатриации из страны выехали около 120 тысяч евреев. Следующий пик был зафиксирован после дефолта в конце 1990-х, однако он оказался меньше нынешнего: около 70 тысяч человек в 1998–2000 гг.

«Люди бегут не от войны, а скорее от режима, который начинает все больше и больше выглядеть как тоталитаризм», —  объяснял в 2022 году Бенни Хадад, глава отдела репатриации Международного содружества евреев и христиан. Пик военной эмиграции в Израиль, согласно статистике, пришелся на первые месяцы вторжения в Украину: 3,3 тысячи человек в марте 2022 года, 3,4 тысячи в апреле, 4,4 тысячи — в мае.

В целом, с начала 2022 года по лето 2024 года из России уехали около 650 тысяч граждан, подсчитал The Bell на основе статистики принимающих стран. Больше всего россиян приняли постсоветские республики: Армения (110 тысяч человек), Казахстан (80 тысяч) и Грузия (74 тысячи). Около 48 тысяч россиян перебрались в США, где число запросов на убежище от выходцев из России подскочило на тысячи процентов. Из европейских стран, по данным статистики, россияне чаще уезжали Германию (36 тысяч человек), Сербию (30 тысяч), Испанию (16 тысяч), и Нидерланды (12 тысяч).

По данным Росстата, еще до начала войны в Украине за два десятилетия правления Владимира Путина Россию покинули около 2 млн человек. А последовавшая затем волна политической эмиграции стала самой массовой с 1920-х гг., когда люди бежали от власти большевиков, писал The Economist.