Пост Вана стал вирусным и привлек внимание китайского правительства: его и его семью стали публично осуждать на телевидении, начали приходить угрозы.

«Я не знаю, почему их это так разозлило. Мое лицо постоянно светилось по телевидению. Мне кажется, теперь почти все китайцы меня знают. 22 февраля 2021 года официальный представитель МИД Китая заявил, что полиция арестует меня, даже если я буду в Америке или Европе. На тот момент я в это не верил — мне казалось, что если я попаду в Европу или США, любую демократическую страну, китайское правительство меня не достанет. Я решил уехать из Турции и 5 апреля купил билет в Нью-Йорк на рейс компании Emirates Airlines».

До Нью-Йорка Ван должен был добраться с трехчасовой пересадкой в Дубае. Но на второй борт попасть ему было не суждено. В аэропорту Дубая Ван был задержан местными полицейскими и без объяснения причин помещен во временный изолятор.

«Это было безумие. Меня посадили почти на два месяца. Ко мне не приходили адвокаты, только представители КНР — посол в ОАЭ и генеральный консул в Дубае. Каждый раз они приносили какие-то документы на арабском, утверждали, что если я их подпишу, меня освободят, дадут мне билеты в первый класс обратно в Гуанчжоу, там я публично извинюсь перед согражданами, и всё будет хорошо».

Вану грозили, что в случае отказа подписывать документы ему грозит до 10 лет лишения свободы, потому что его обвиняют в распространении ненависти к исламу (в ОАЭ существует закон о запрете богохульства, за это грозит от пяти лет тюрьмы). Сам Ван до сих пор не знает, что именно служило хотя бы формальным поводом для обвинений.

«Я никогда не высказывался против мусульман… Единственное, о чем я когда-то говорил, — это поддержка прав уйгуров в Китае, поэтому обвинения совершенно абсурдны».

Несмотря на долгое заключение в ожидании заседания суда и достаточно тяжкие обвинения, суд ОАЭ оказался на стороне Вана: дело было закрыто за отсутствием состава преступления, и юношу освободили в зале суда. Впрочем, по выходе он снова был арестован — на этот раз за «незаконное пересечение границы».

«Я действительно не получал визу, ведь я не планировал покидать аэропорт — оттуда меня вывезла полиция. Это было полное сумасшествие — я всего лишь собирался сделать пересадку, но меня арестовали, забрали из аэропорта, и потом за это же выдвинули мне обвинения. Абсурд!»

Ван и работающие с ним правозащитники убеждены, что и первый, и второй арест были совершены местной полицией с подачи или под давлением китайских дипломатов. Того же мнения, судя по всему, придерживались и охранники в изоляторе: они передали Вану его телефон и позволяли им пользоваться, в результате ему удалось связаться со своей девушкой и регулярно писать о своем положении в Twitter.

Вану удалось привлечь внимание журналистов, крупных изданий и правозащитников, таких как AP, Deutsche Welle и Safeguard Defenders. Спустя несколько недель Государственный департамент США потребовал от ОАЭ освободить Вана, и 27 мая 2021-го его отпустили — без объяснения причин. Впрочем, в США он попасть так и не смог — полиция настояла на депортации обратно в Стамбул. Оттуда Ван планировал перебраться в более безопасную страну — но снова наткнулся на препятствие.

«По возвращении в Турцию я поселился в Hyatt. 28 мая, на второй день пребывания в Стамбуле, я вышел в ресторан при отеле поесть и после этого не смог найти свой паспорт. Я вызвал турецкую полицию; они достаточно быстро отреагировали, приехали и проверили камеры. Судя по записи, как только я вышел из своей комнаты, туда зашли горничные — если верить отелю, они принесли мне воду. Но я до сих пор в это не верю — я ни разу не покидал отель, куда мог деться паспорт?»

Ничем больше помочь полиция не смогла — у Вана якобы не было никаких доказательств того, что паспорт действительно украден. С этого момента поиск зашел в тупик, пока в дело опять не вмешалась пресса.

«Мне повезло, что мне помог WSJ, американское СМИ. Они отправили электронное письмо в Hyatt Group — это ведь американская сеть, с американским менеджментом. Они спросили их об этой ситуации, а те в ответ обещали связаться со мной, чтобы решить проблему. И действительно, через несколько часов мне позвонил генеральный менеджер моего отеля и сказал, что может вернуть мой паспорт. Но он уточнил, что моего паспорта нет в отеле — он ”очень далеко”. Он не сказал, где именно и почему, но я предполагаю, что он был в китайском посольстве в Анкаре. И я просто ждал почти две недели, когда мне вернут мой паспорт».

В итоге руководство отеля действительно вернуло паспорт, и сразу после этого Ван в спешке покинул Турцию, и первой страной, куда он смог попасть, несмотря на ковидные ограничения, оказалась Украина. Долго он там пробыть не смог: вскоре ему пришло письмо от Чунцинской полиции, в котором его «предупредили» о начале процесса экстрадиции. В панике Ван был вынужден искать убежище — и смог найти его в Нидерландах.

«Я думал, что в Нидерландах я буду в полной безопасности. Но я снова ошибся. Китайская полиция всё время названивала мне — кажется, более тысячи раз. При этом они звонили мне с официального номера 110, этот номер они используют и в Китае. Говорили, что хотят поговорить со мной. Просили меня подумать о родителях, о семье, над которой у них есть власть. Когда я впервые сообщил об этом голландской полиции, мне сказали, что это, конечно, незаконно, но они не могут ничего сделать — ведь мне угрожала не голландская полиция».

Ван упомянул конкретный номер неспроста — помимо того, что он используется полицией внутри Китая, он же ассоциируется и с «зарубежными полицейскими станциями», причем достаточно открыто — подробнее мы разберем это чуть позже. Таким образом, звонок со 110 стал первым случаем, когда в деле Вана прямо дал о себе знать «зарубежный полицейский участок» Китая, — если они и были замешаны в задержании Вана в Дубае или похищении паспорта в Стамбуле, свидетельств этого нет.

На угрозах семье и призывах «одуматься» китайские силовики не остановились.

«9 июня 2022 года я получил сообщение с неизвестного номера о том, что некий китайский спецагент, находящийся в Германии, якобы должен приехать в Нидерланды, чтобы убить меня. Конечно же, мне в это не верилось, но я на всякий случай позвонил в голландскую полицию и сказал, что мне угрожают убийством».

Через несколько дней в дверь позвонил незнакомый человек — и стал по-китайски угрожать убийством.

«Я спросил его, почему он хочет убить меня. Он сказал, что из-за моих протестов возле китайского посольства. Я сразу позвонил в полицию, и он сбежал, — как оказалось позднее, улетел в Германию. Через несколько дней, когда я находился в полиции, мне снова позвонили с угрозами. Я сразу сказал, что я нахожусь в полицейском участке, — и звонивший мужчина заявил, что хочет поговорить с представителями закона. Полицейский потребовал, чтобы он представился, — и этот парень буквально через пару минут прислал мне видео с паспортом и билетом из Германии в Нидерланды. В результате полиция отправила меня в отель на три месяца по программе защиты свидетелей, пока его не арестовали».

«Я спросил его, почему он хочет убить меня. Он сказал, что из-за моих протестов возле китайского посольства»

Угрожавшего Вану человека в итоге действительно задержали в Гааге — впоследствии выяснилось, что он был сотрудником «зарубежной полиции», в чем, как он сам утверждал, «ничего незаконного нет». Он планировал «арестовать» Вана. Поймать подозреваемого получилось при помощи самого Вана, который вызвался встретиться с сотрудником «зарубежной полиции» в кафе, где того и задержали нидерландские коллеги.

«После этого китайские власти поменяли план. Они начали слать «доносы» в полицию — якобы у меня есть бомба, у меня есть пистолет, наркотики, что угодно. Они просто звонят или пишут голландской полиции и говорят, что я хочу убить кого-то. Полиция не раз приходила ко мне домой — меня даже несколько раз задерживали на пару часов. Ничего страшного, в общем, потому что теперь меня уже узнают; и меня всегда отпускали с извинениями».

После этого голландская полиция некоторое время игнорировала звонки от «волонтеров» с «зарубежных полицейских станций», обвиняющих Вана в преступлениях. До тех пор, пока в дело не вмешались сотрудники китайского посольства — они официально вызвали полицию и обвинили Вана в посягательстве на убийство и в минировании посольства КНР в Гааге.

«Я снова был задержан голландской полицией. Но со мной обращались очень хорошо — они знали, что я ничего не делал, но должны были убедиться».

С тех пор преследования несколько поменяли форму и значительно выросли в масштабе — на имя Вана стали массово бронировать гостиницы по всем странам Евросоюза, а после от его же имени рассылались bomb-threats и требования выкупа. Ван считает, что бронирование отелей нужно было для увеличения «реалистичности» угрозы — в полицию обращались не сами китайские «полицейские», а сотрудники отелей. В некоторых случаях это приводило к временным арестам Вана.

Более того, участились угрозы семье — родителей молодого человека арестовали еще в сентябре 2021 года, и с тех пор китайское правительство использовало их как рычаг давления на него.

«Я получил электронное письмо с официального адреса китайской полиции. Они сказали, что если я хочу помочь своим друзьям и семье, я должен вернуться в Китай. Они говорили, что мои родители меня ждут. В ответ я и правозащитники требовали разрешить поговорить с ними — но вместо этого мне прислали запись голоса моего отца. Он говорил, что я предатель, что правительство Нидерландов — несправедливое и коварное».

Всё это время продолжается и более мелкое давление на Вана. На его адрес (судя по всему, опять же сотрудники «станций») каждый день заказывают десятки курьеров с неоплаченными заказами, продолжаются звонки с угрозами минирования, звонят и самому Вану: «Честно говоря, я не знаю, как так можно жить. Недавно они сказали голландской полиции, что в моей квартире скрываются боевики ИГИЛ. Даже учиться или работать невозможно».

«Каждый день на адрес Вана они отправляют десятки курьеров с неоплаченными заказами»

История Вана — одна из множества и всё же уникальна. В большинстве случаев, если китайским гражданам удается избежать депортации, они предпочитают оставаться анонимными — по разным причинам, в том числе чтобы скрыться от сотрудников «полицейских участков». Ван же, несмотря то что осознает все риски для себя и родных, активно придает огласке произвол китайских властей.

Сами «зарубежные полицейские участки», хоть и являются редким и очень выдающимся прецедентом, остаются частью большего и достаточно длительного тренда в китайской внешней политике — развития и расширения экстерриториальности. Разработка законодательной базы для полномочий вне границ велась в Китае с начала 2000-х годов — во-первых, как контрмера против аналогичных концептов в западных странах, в первую очередь, в США; во-вторых, как инструмент укрепления или обоснования статуса глобальной державы.

Активные действия в этом направлении начались с 2021 года вместе с принятием антисанкционного пакета законов. Провластные китайские источники преподнесли его как «предохранительный» проект, направленный на защиту «прав и достоинства» Китая. В первую очередь AFSL (anti-foreign sanctions law — закон против зарубежных санкций) действительно выполняет защитную функцию и сравним в этом с аналогичным антисанкционным законом в России: запрещает как китайским, так и международным акторам каким-либо образом содействовать исполнению международных санкций против Китая. Вместе с этим закон предоставляет китайским властям возможность вводить «контрмеры» как против компаний, участвующих в санкциях, так и против частных лиц и их семей.

Следующий шаг в этом направлении оказался гораздо более значимым: 2 сентября 2022 года в Китае был принят закон, по которому в дальнейшем будут возвращены 210 тысяч китайских граждан — «Закон о борьбе с телекоммуникационным и интернет-мошенничеством» (ATOFL — Anti-Telecom and Online Fraud Law). В тексте этого закона с безобидным названием скрывается откровенно зловещий подтекст: «Закон должен применяться в борьбе с телекоммуникационным и интернет-мошенничеством как на территории Китая, так и за ее пределами, если оно было совершено гражданами Китая». Таким образом, любой гражданин Китая, вне зависимости от места жительства, может быть привлечен к ответственности китайскими властями — достаточно лишь обвинения в «интернет-мошенничестве».

Любой гражданин Китая, вне зависимости от места жительства, может быть привлечен к ответственности китайскими властями

К моменту вступления закона в силу 1 декабря 2022 года подходящая система уже существовала — в виде «зарубежных станций обслуживания». Судя по всему, создаваться или как минимум готовиться к открытию они начали за некоторое время до принятия ATOFL. В январе 2022 года китайские СМИ начали активно распространять информацию об использовании номера «110» — телефонного кода для вызова полиции в Китае — для граждан, находящихся за рубежом. Онлайн-издание America Chinese Life, например, 10 января 2022 года опубликовало статью, в которой рассказало, что полиция провинции Фучжоу (одного из самых крупных источников эмиграции, особенно для США) создала колл-центр для граждан Китая, живущих за рубежом (хуацяо), доступный по номеру 110. Центр обещал предоставлять услуги 24/7; но природа услуг и причины, по которым эмигрантам из Китая рекомендуется обращаться в полицию Китая, не уточнялись.

В феврале государственный ресурс China Peace опубликовал уже гораздо более обширную статью о международном номере 110. «Пользуйтесь статусом хуацяо правильно!» — призывно гласил заголовок. В статье рассказывалось несколько историй китайских эмигрантов, обратившихся в «110», и о том, как китайская зарубежная полиция им помогла. В одном случае китайский студент в Канаде якобы обратился за помощью, пострадав от мошенничества, — разумеется, полиция помогла ему вернуть деньги и арестовала преступника, на этот раз находившегося в Китае. Во втором случае сотрудники полиции якобы помогли пожилой эмигрантке в США решить проблему с ее банковской картой — они сопроводили ее в местный банк и помогли ей объясниться с сотрудниками. А австралийский отдел зарубежной полиции помог гражданину с получением справки об отсутствии судимостей.

Судя по всему, в функции «зарубежных участков» входили и вполне безобидные активности — помощь с документами, решение проблем с банками, продление водительских прав. Вместе с тем в той же статье приводятся недвусмысленные слова главы Бюро безопасности Ли Лянхана: «Наш долг и миссия — преследовать преступников». Очевидно, что несмотря на дружелюбный тон рекламных статей о «зарубежных полицейских участках», они не ограничиваются социальной работой и поддержкой — и выполняют традиционные функции полиции: разыскивают и арестовывают граждан, следят за соблюдением внутрикитайских законов и иногда расследуют мелкие преступления.

Еще до расширения полномочий исполнительной власти Китая за рубежом стало известно о некоторых, хоть и нечастых пока случаях «побуждения к возвращению». Одну из таких историй, рассказанную самой полицией Китая, приводят исследователи Safeguard Defender в своем докладе. В апреле 2011 года полицейский участок в Янся — что как раз при Фуцзяне, в Фучжоу — принял звонок от бизнесмена из Мозамбика, который пожаловался, что один из его сотрудников украл большую сумму денег и сбежал обратно в Китай. Подозреваемый был вскоре задержан и рассказал полиции о своем соучастнике, оставшемся в Мозамбике. Согласно докладу, «местная» полиция — сотрудники полицейского участка в Мозамбике — быстро выяснили личность подозреваемого, связались с его семьей в Китае и с ним самим — и в итоге «убедили» его вернуться на родину и сдаться.

Еще до расширения полномочий исполнительной власти Китая, за рубежом были случаи «побуждения к возвращению»

Следующий резкий «взрыв» упоминаний «зарубежных полицейских участков» и номера 110 в китайских СМИ, судя по всему, был так или иначе связан с принятием закона об интернет-мошенничестве: по крайней мере, они совпали и по времени, и по тематике. Например, сайт издания chinanews.se, ориентированный на граждан Китая в Швеции и Норвегии, 20 сентября 2022 года — через 18 дней после принятия закона — выпустил статью c предупреждением об участившихся случаях мошенничества и рекомендовал гражданам связываться с китайской полицией по номеру 110 самостоятельно или через родственников и друзей в Китае.

Как видно, китайские власти не слишком скрывали информацию о действиях собственной полиции за рубежом и достаточно открыто публиковали информацию — хоть и исключительно на китайском. Каким же образом этим «полицейским участкам» удавалось в течение достаточно долгого времени оставаться не замеченными местными властями?

Чтобы узнать чуть больше деталей, СМИ поговорили с Симоной Фантовой — чешской китаисткой, судебной переводчицей для пражских китайцев, автором научно-популярного издания о Китае Sinopsis. Симона была первой, кому удалось узнать о существовании китайского «полицейского участка» в Праге; ее исследование вышло практически одновременно с докладом Safeguard Defenders.

Симона рассказывает, что узнала о существовании такого участка практически случайно: наткнувшись на маленькую публикацию в британском таблоиде со спекуляциями о китайской полиции в Великобритании, она решила проверить, не может ли что-то подобное оказаться правдой в Чехии. Первые же несколько поисковых запросов на китайском языке показали сразу несколько статей, похожих на описание.

«Они вообще были достаточно открыты на эту тему. Единственное, что помогает им оставаться незамеченными, — то, что они публикуют новости на китайском».

Симона особенно выделяет публикацию Prague Times — которая, впрочем, удалила все статьи о «полицейских участках» и перестала обновляться вскоре после публикации доклада Safeguard Defenders.

«Зарубежные полицейские участки» в разных городах, судя по всему, имели связи с разными отделениями в Китае, в зависимости от происхождения диаспоры: в Чехии, как отмечает Симона, большинство иммигрантов из Китая родом из Цинтяня, что в Чжэцзяне. Чжэцзян, наряду с Фуцзянем, был одной из первых провинций, участвовавших в создании «зарубежных полицейских участков»; а большинство публикаций в чешских медиа на китайском языке говорили именно о полицейском отделении Цинтяня, которое, по-видимому, и курировало работу участка в Праге. Поддержка работы центра осуществлялась при помощи «волонтеров» — людей, известных в иммигрантском сообществе. Симона говорит, что ей удалось идентифицировать главу участка в Праге: мисс Чэнь Цзиньмей, активистка родом из Цинтяня со связями с «Объединенным Фронтом» — крупной политической организацией при Коммунистической партии Китая. По большому счету, «Объединенный Фронт» — это крупный PR-проект партии, занимающийся трансляцией идеалов партии в массы с особым фокусом на маргинализованных группах, меньшинствах и эмигрантах. «Объединенный Фронт» существует уже не одно десятилетие, но при Си Цзиньпине стал значительно влиятельнее, особенно за рубежом. Судя по интервью Чэнь Цзиньмэй, на которое ссылается Симона, «полицейский участок» в Праге существовал еще с 2018 года — и, возможно, успешно занимался слежкой за «преступниками» среди диаспоры.

«Волонтеры» и сотрудники полицейского участка, считает Симона, не могли работать «на полную ставку» — в Чехии не так много иммигрантов из Китая, чтобы обеспечить участок полноценной нагрузкой, и они вынуждены были найти стороннюю занятость. Это же помогло им с прикрытием: полицейские открыли небольшой ресторан китайской кухни, который функционировал и как само полицейское отделение. Номер ресторана наряду со 110 Симона обнаруживала практически в каждой статье о «полицейских центрах». Ресторан — удобное для подобного рода занятий место. Его легко найти, он доступен для связи и может служить своего рода центром эмигрантского сообщества и, конечно, служит хорошим фронтом. Видимо, так считают и полицейские в других странах: например, китайский «полицейский участок» в Сеуле тоже скрывался внутри крупного китайского ресторана Dongang Myungjoo. Оба ресторана — и в Праге, и в Сеуле — отличались практически полным отсутствием посетителей, нежеланием принимать бронирования и, судя по всему, не очень хорошей едой.

К сожалению, несмотря на возможность обнаружить сами «полицейские участки», гораздо сложнее отследить их активность и, что самое главное, жертв. Симона отмечает, что в ее работе судебным переводчиком для китайских иммигрантов в Праге она наблюдала тотальное недоверие к полиции и государственному аппарату в целом.

«Для них любое внимание со стороны государства явно приносит дискомфорт, — рассказывает Симона. — Даже если им нужна была помощь и мы готовы были ее оказать, они предпочитали всё отрицать».

Поэтому узнать о преследованиях диссидентов, шпионаже, шантаже и насильственном возвращении граждан в Китай из первых рук практически невозможно.

О таких «достижениях», впрочем, иногда рассказывает и сама полиция и официальные китайские источники. Так, в 2022 году китайская полиция арестовала 634 тысячи подозреваемых по новому закону о мошенничестве, при этом 210 тысяч из них «убедили вернуться» в Китай, где они подверглись уголовному наказанию. Safeguard Defenders предполагают, что методы убеждения обычно включают в себя шантаж и угрозы, а также давление на членов семьи в Китае, вплоть до их арестов или тюремных заключений.

В 2022 году китайская полиция арестовала 634 тысячи подозреваемых по новому закону о мошенничестве, при этом 210 тысяч из них «убедили вернуться» в Китай

На данный момент расследования в странах, где были обнаружены китайские «полицейские участки», продолжаются; а их сотрудники достаточно успешно заметают за собой следы, удаляя публикации, обсуждения и чаты, в которых могли подниматься вопросы о «полицейских участках», говорит Симона.

«Кто-то очень активно занимается чисткой информации. Если бы я не сохраняла статьи в internet archive, у меня не осталось бы ни одного доказательства».

Чем закончатся государственные расследования и кто может понести ответственность — неизвестно, зато ясно, что в борьбе за укрепление власти и статуса глобальной державы, не скованной даже государственными границами, Си Цзиньпин вряд ли будет готов смириться с потерей «зарубежных полицейских участков», и, возможно, с ними или их альтернативами мы столкнемся еще не раз.