Переселение мирных жителей сектора Газа в арабские страны Ближнего Востока могло бы существенно снизить число жертв среди мирного населения в нынешнем противостоянии Израиля с террористической группировкой ХАМАС. Однако старые обиды, экономические соображения и антиизраильские настроения не дают правителям этих стран принять у себя палестинских беженцев. В результате два миллиона человек оказались в заложниках у террористов.
«Ты держишь сторожевую собаку на цепи во дворе, а не в своей спальне. Потому что она должна угрожать твоим врагам, а не твоим детям. Для наших соседей мы — это злые собаки, которые должны быть под боком у Израиля, а не в их домах», — по-восточному образно объяснял водитель Махмуд нежелание египтян открыть погранпереход Рафах и впустить на свою территорию караван беженцев из сектора Газа.
Шел 2012 год, в разгаре была операция «Облачный столп», в ходе которой израильская армия поставила перед собой задачу уничтожить хранилища ракет ХАМАС и тем самым прекратить постоянные обстрелы городов Израиля. Тогда обошлось без ввода израильских войск в Газу — цели уничтожались с помощью авиации и управляемых ракет — однако плотность огня и разрушения были столь велики, что тысячи жителей региона, включая и Махмуда на его старенькой «Тойоте», решили покинуть свои дома и выбраться в соседний Египет. Но Каир так и не дал им разрешения пересечь границу. В качестве жеста доброй воли в Египет пропустили лишь несколько автомобилей «Скорой помощи» с тяжело больными или получившими серьезные ранения жителями Газы.
Любопытно, что президентом Египта в то время был Мухаммед Мурси, пришедший к власти в результате революции 2011 года. Мурси был выходцем из исламистского движения «Братья-мусульмане», а правящий в Газе ХАМАС был изначально палестинским крылом египетских «Братьев». Но даже близкое идеологическое родство египетского президента с правящей верхушкой сектора Газа не смогло вынудить Каир открыть границы для палестинских беженцев. Если даже Мурси не решился пустить в свою страну палестинцев, то от нынешнего египетского президента Абдул-Фаттаха ас-Сиси никто этого и не ожидал. Сиси, пришедший к власти в 2013 году по итогам переворота, отправил своего предшественника за решетку, а деятельность «Братьев-мусульман» запретил. Позднее суд, полностью контролируемый египетским правительством, приговорил Мухаммеда Мурси к смертной казни за государственную измену.
В приговоре говорилось, что свергнутый президент действовал в интересах ряда иностранных организаций, которые якобы намеревались подчинить себе Египет. Среди этих организаций упоминался и ХАМАС. И хотя в последние годы Каир явно пошел на сближение с властями в Газе, это сближение никак не сказалось на готовности египтян открыть КПП Рафах для палестинцев. Даже в относительно мирные времена его открывали всего лишь на несколько недель в году, а получение разрешения на его пересечение от миграционных служб Египта могло затянуться на месяцы.
Отчасти это объясняется тем, что Рафах соединяет сектор Газа с Северным Синаем — самым беспокойным регионом Египта. Еще в 1950-е годы пустынный полуостров, толком не контролируемый властями, стал прибежищем для изгоев всех мастей, начиная от контрабандистов и заканчивая регулярно объявляемыми вне закона исламистами.
Против последних Египет ведет войну вот уже 11 лет — начиная с Арабской весны. На Синае регулярной армии противостоит пестрый альянс джихадистов, в который входят боевики аль-Каиды и Исламского государства, оказавшиеся под запретом «Братья-мусульмане», представители местных бедуинских племен и много кто еще. Очевидно, что в Каире понимают: переберись боевики ХАМАС через открытую границу на Синай, они куда скорее встанут на сторону идеологически близких им повстанцев-джихадистов, чем на сторону официальных властей.
Вместе с тем, потенциальные экономические проблемы от открытия границ определенно пугают Сиси и его правительство больше, чем возможное пополнение отрядов джихадистов боевиками ХАМАС. Рост египетской экономики безнадежно отстает от роста населения. Новый египтянин рождается каждые 14 секунд, население страны выросло с примерно 65 миллионов человек в 2000 году до 105 миллионов в 2023. В сентябре этого года президент Сиси даже заявил о готовности государства взяться за контроль рождаемости. Без этого, предупредил он, страну уже в ближайшие годы может ожидать экономический коллапс и — не исключено — новая революция.
Экономические проблемы от открытия границ пугают Сиси больше, чем возможное пополнение отрядов джихадистов боевиками ХАМАС
В такой ситуации Сиси просто не может себе позволить пускать в страну сотни тысяч беженцев, которые потребуют размещения, питания, медицинской помощи, а потом и трудоустройства. Это особенно неуместно с учетом запланированных на декабрь президентских выборов. И пускай египетские выборы в своей предсказуемости и безальтернативности не уступают российским, Сиси совсем не хочется накануне ритуального переизбрания столкнуться с массовыми протестами египтян, недовольных тратами на помощь беженцам, тогда как граждане государства страдают от роста цен, безработицы, нехватки больниц и школ и прочих бед.
Прямо сказать палестинцам, что он не готов расходовать на них и без того основательно обглоданный инфляцией бюджет, Сиси, конечно, не может. Не позволяет панарабская солидарность и годами выстраиваемый им имидж защитника простого народа. Потому в ход идет проверенная годами риторика о необходимости борьбы каждого палестинца за свое государство.
Официальный Каир прямо говорит: жители сектора Газа не должны переезжать в другие страны, им необходимо заняться построением независимого палестинского государства на своей территории, а не надеяться на помощь чужих правительств. Для того, чтобы эти заявления не звучали откровенно по-людоедски по отношению к мирным жителям Газы, египетское правительство предлагает на время боевых действий поселить беженцев в израильской пустыне Негев, что также граничит с сектором Газа.
На похожей позиции стоит и руководство Иордании. У королевства Иордания нет общей границы с сектором Газа, зато есть с другой палестинской территорией — Западным берегом реки Иордан. В теории Израиль мог бы организовать коридор для жителей Газы до Западного берега, а оттуда они могли бы попасть в Иорданию. Более того, именно такой план привез на этой неделе на Ближний Восток немецкий канцлер Олаф Шольц. Привез и тут же был поставлен на место иорданским королем Абдаллой Вторым.
«Думаю, я могу говорить сейчас не только от лица правительства Иордании, но еще и от лица наших египетских друзей: никаких беженцев в Иордании и никаких беженцев в Египте… Это та ситуация, которая должна быть решена внутри Газы и внутри Западного берега. Вы не можете перекладывать ее на чужие плечи», — вполне однозначно высказался монарх.
У иорданской монархии вообще исторически очень сложные отношения с палестинцами в целом и с беженцами в частности. После Первой мировой войны территория нынешней Иордании стала частью так называемой «Подмандатной Палестины» — квазигосударственного образования, управляемого Великобританией. В 1946 году Иордания (тогда она называлась Трансиордания) получила независимость, а оставшаяся в подчинении британцев территория Подмандатной Палестины должна была быть разделена между еврейским и арабским государствами.
Этот раздел, по большому счету, не произошел и до сих пор — реально независимого палестинского государства всё еще не существует. Часть территории, отведенной под палестинское государство — Западный берег реки Иордан вместе с Иерусалимом — была под управлением иорданской монархии с 1949 по 1967 год. Контроль над ними иорданцы потеряли в результате проигранной Израилю Шестидневной войны.
Причем, от возвращения утраченных территорий королевство официально отказалось в пользу всё того же будущего палестинского государства. Правда, до конца 1980-х в иорданском парламенте заседали представители Западного берега, а у многих жителей региона всё еще оставались иорданские паспорта.
В результате различия между палестинцами и иорданцами оказались настолько расплывчатыми, что позволили правым израильским политикам и их союзникам в США и Европе говорить о том, что Иордания и есть то самое арабское палестинское государство, которое должно было появиться после раздела британских подмандатных территорий.
Этой позиции придерживался, например, Ицхак Шамир, который дважды занимал пост главы правительства Израиля в 1980-е и 1990-е годы. Так, он настаивал на том, что в процесс переговоров о мирном урегулировании между Израилем и палестинцами должны быть включены и иорданские чиновники. Именно их он считал легитимными представителями арабского населения Западного берега реки Иордан. И это еще не самая радикальная позиция.
Время от времени от правых политиков Израиля звучат призывы переселить всех арабских жителей Западного берега и сектора Газа в Иорданию, а оба этих региона заселить евреями. Ведь в их представлении, Иордания — это и есть палестинское государство, а значит, палестинцы должны жить именно там.
В представлении правых политиков Израиля Иордания — это и есть палестинское государство, а значит, палестинцы должны жить именно там
И это при том, что отношения между палестинцами и собственно иорданцами никогда не были безоблачными. Каждая арабо-израильская война, начиная с самой первой, которая разразилась вскоре после появления современного Израиля в 1948 году, приводила к наплыву палестинских беженцев в Иорданию. Именно в Иордании появились и разместили свои штаб-квартиры организации — в том числе и террористические — объявившие своей целью изгнание евреев с Ближнего Востока.
Среди множества палестинских движений и фракций, нашедших убежище в Иордании, были и те, что призывали к свержению иорданской монархии как излишне мягкой и уступчивой по отношению к Израилю. Самые отчаянные из числа радикалов даже устроили несколько покушений на жизнь короля Хуссейна — отца правящего ныне Абдаллы Второго. Хуссейн выжил и в 1970 году пошел в атаку на окончательно вышедшие из-под контроля палестинские группировки.
Противостояние между иорданской армией и палестинцами продолжалось около полугода и поначалу шло с переменным успехом. Палестинцам в какой-то момент даже удалось взять под свой контроль часть территории Иордании. Во многом это произошло благодаря тому, что на их стороне воевало несколько тысяч солдат и офицеров регулярной сирийской армии, которые спороли со своей формы сирийские шевроны и пришили символику палестинских группировок — этакие «народные армии ЛНР и ДНР», но с ближневосточным колоритом. Сирийцы, к слову, так и не объяснили, зачем влезли в чужую войну, да и вообще до сих пор отрицают свое участие в ней, несмотря на очевидные доказательства.
В конце концов иорданская армия перешла в наступление и вынудила палестинцев пойти на мировую. Иорданские власти потребовали от всех вооруженных группировок покинуть территорию страны. Палестинцам позволили уйти в Сирию, а оттуда — в Ливан, взяв с собой технику и вооружение. Вслед за боевиками в соседние страны отправились от 100 до 150 тысяч палестинских беженцев, не связанных с террористическими группами. Часть из них отправилась в Сирию или в Ливан из-за опасений за свою безопасность, но были и те, кого насильно изгнали их иорданские соседи.
В общем, одних только детских воспоминаний о войне с палестинцами нынешнему королю, родившемуся в 1962 году, достаточно для того, чтобы быть горячим противником приема беженцев из сектора Газа. Ну а если добавить к этому экономическую нестабильность, постоянную угрозу со стороны действующих в соседних Ираке и Сирии вооруженных группировок, которые наверняка захотят пополнить свои ряды за счет хамасовцев, а также вероятность того, что наплыв палестинцев вновь сделает актуальной опасную для и без того хрупкой национальной идентичности идею «Иордания — это и есть Палестина», то позиция Абдаллы Второго становится абсолютно понятной.
Ну а что же сирийцы? Может быть, режим Башара Асада готов будет принять у себя мирных жителей Газы? Тем более, что без палестинцев его династия могла бы и не состояться. Дело в том, что провальной операцией переодетых сирийских военных в Иордании командовал отец нынешнего сирийского президента Хафез Асад. В 1970 году именно он был министром обороны Сирии и, вполне вероятно, мог бы поплатиться за иорданское поражение должностью, свободой, а то и жизнью. Но Асад-старший не стал дожидаться, когда за ним придут. Он сыграл на опережение, сверг правительство, в котором сам же и состоял, и стал новым главой государства.
В этом качестве он был бескомпромиссным борцом за палестинское дело все тридцать лет, проведенные в президентском кресле, и передал свою бескомпромиссность сыну Башару, который встал во главе государства после смерти отца в 2000 году. Недоброжелатели говорят, что агрессивная пропалестинская и антиизраильская риторика, переходящая порою в откровенный антисемитизм — это не искреннее убеждение, а продуманная тактика Асадов, одна из главных основ их легитимности.
Дело в том, что Асады — алавиты, представители небольшой закрытой секты, вероучение которой представляет собой затейливую смесь шиитского ислама, гностического христианства и греческой философии. Для арабского мира и для Сирии в частности, где мусульмане-сунниты составляют большинство населения, алавиты — это опасные вероотступники. Чтобы представители этой секты могли удержать власть в стране, где на них смотрят едва ли не как на врагов ислама, им необходим нерелигиозный, но при этом очень значимый источник легитимности. И этот источник Асады нашли во всё еще очень популярной в арабском мире идее уничтожения Израиля. И Хафез, и Башар при любой возможности выставляли себя защитниками мусульманского мира от якобы нависшей над ним еврейской угрозы.
Автор этих строк, который в 2012 году встречался с Башаром Асадом в его дамаской резиденции, вынужден был выслушивать от сирийского президента откровенно конспирологические рассуждения о том, что ИГИЛ был создан и вооружен Израилем для уничтожения арабских государств, и только сирийская армия спасает Ближний Восток от ужасной гибели.
Вместе с тем, непримиримая антиизраильская позиция Асадов никак не облегчает положение сотен тысяч уже живущих в Сирии палестинских беженцев. Ни этим беженцам, ни их рожденным уже в Сирии детям и внукам не дают сирийское гражданство. Они живут отдельно от сирийцев в своих поселениях и кварталах. Им зачастую недоступны и без того не самые качественные сирийские медицина и образование. Уровень безработицы среди палестинцев в разы выше, чем среди коренного населения. В общем, сирийские власти делают всё, чтобы палестинцы не ощущали себя в Сирии как дома. Делается это вполне осознанно — режим Асада терпит этих людей в своей стране только потому, что их изгнание обострит и без того не самые лучшие отношения с арабским миром.
Сирийские власти делают всё, чтобы палестинцы не ощущали себя в Сирии как дома
Официально такое отношение к беженцам объясняется в лучших традициях Абдул-Фаттаха ас-Сиси и короля Абдаллы Второго: палестинцы должны не ждать милостей от правителей других стран, а возвращаться на свою землю и строить там свою державу.
После начала в Сирии гражданской войны в 2011 году около 160 тысяч местных палестинцев из примерно 500 тысяч, живших на тот момент в стране, вынуждены были покинуть свои дома и искать убежище в более спокойных регионах или в соседних государствах, то есть, стали беженцами во второй раз. Счет жертв сирийской войны среди палестинцев идет на тысячи. Причем, среди этих жертв немало и тех, кто был убит сирийской армией или спецслужбами по подозрению в причастности к повстанческим группировкам.
В войне, которая очень быстро приобрела характер межрелигиозной, для того, чтобы вызвать подозрения сил режима, зачастую достаточно было быть мусульманином-суннитом. И потому палестинцы, которые в подавляющем большинстве именно сунниты, не раз становились жертвами «охоты на ведьм».
Явный антисуннитский уклон в действиях правительственной армии и спецслужб привел к тому, что ХАМАС в 2012 году закрыл свое представительство в Дамаске в знак протеста против подобных практик. Но уже в 2022 году Асад и правящая в секторе Газа группировка объявили о возобновлении отношений.
Впрочем, на положении палестинских беженцев в Сирии это потепление никак не сказалось — они по-прежнему подвергаются дискриминации, а их жизни из-за всё еще продолжающихся боевых действий и направленных против суннитов рейдов правительственных сил вряд ли в заметно большей безопасности, чем в Газе. Кроме того, палестинцы, хотя и не имеют права на сирийское гражданство, подлежат призыву в сирийскую армию. Можно без преувеличения сказать, что значительная часть беженцев оказалась перед выбором: или пойти служить в сирийскую армию, или стать жертвой этой армии.
Палестинцы, хотя и не имеют права на сирийское гражданство, подлежат призыву в сирийскую армию
Всё вышеперечисленное — явное нежелание властей иметь дело с уже живущими в их стране беженцами, продолжающаяся война и дискриминация — делают Сирию крайне маловероятным местом для переселения мирных жителей Газы. Кроме того, у Сирии нет ни границ с палестинскими территориями, ни официальных отношений с Израилем, без участия которого вопрос переселения многих тысяч палестинцев решить невозможно.
Похожий на сирийский режим дискриминации палестинских беженцев действует и в Ливане. Тамошние палестинцы тоже живут отдельно от коренного населения, тоже не имеют права на получение гражданства и тоже существенно ограничены в доступе к материальным и социальным благам. И это неудивительно — страна с 1976 по 2005 год была под сирийской оккупацией и оккупанты принесли с собой и свои порядки.
Более того, вторжение сирийской армии в соседнюю страну проводилось под предлогом обуздания палестинских боевых групп, неконтролируемая деятельность которых стала одним из главных факторов начала в 1975 году гражданской войны в Ливане. Таким образом, Хафез Асад умудрился выступить как на стороне палестинцев в Иордании, так и против них в Ливане.
А с учетом того, что палестинские боевые организации оказались в Ливане после изгнания из Иордании, можно смело делать вывод, что воевал Асад против своих же недавних союзников. Ливанское правительство явно не настроено добавлять к своим многочисленным проблемам, таким как затянувшийся экономический кризис, неспособность политических сил сформировать хоть сколько-нибудь ответственное правительство, высочайшие показатели безработицы и инфляции, еще и заботу о беженцах из Газы.
В общем-то, и без заявлений в духе лидеров Египта и Иордании понятно, что бедная страна, раздираемая бесконечным числом внутренних противоречий, балансирующая на грани втягивания в войну против Израиля на стороне ХАМАС, просто не готова стать домом — пускай и временным — для тысяч бегущих от боевых действий людей.
